В
моей семье сегодня большой праздник, моему папе 91 год!
Неважно,
что дата не круглая. Этот день рождения значительнее многих юбилеев. По крайней
мере, я так чувствую…
Мой
отец – поэт.
Большой поэт! Хотя малоизвестный. Юрий Грунин живёт в казахстанском городе Жезказгане, он долгое время был в опале, печатался нечасто… Сейчас в интернете можно найти много его стихов. Моя сестра Ольга ведёт его поэтическую страничку http://www.stihi.ru/avtor/grunin , загляните туда, прочтите хоть одно стихотворение!
Большой поэт! Хотя малоизвестный. Юрий Грунин живёт в казахстанском городе Жезказгане, он долгое время был в опале, печатался нечасто… Сейчас в интернете можно найти много его стихов. Моя сестра Ольга ведёт его поэтическую страничку http://www.stihi.ru/avtor/grunin , загляните туда, прочтите хоть одно стихотворение!
Сегодня
я набирала текст поэмы «Сестра милосердия» как раз для этой страницы. У меня
мурашки по коже от этих стихов, хотя я их знаю с юности. Необъективно отношусь
к отцу, скажете вы. И будете правы… Я так люблю эту поэму, которая была
написана Груниным в двадцатилетнем возрасте, в далёком 1941 году. Кажется, что она длинная, но читается залпом! Уже после
были самые сильные его стихи о немецком плене, о сталинских лагерях, о любви... А тогда шла война, и не было ещё тех прекрасных
стихов Окуджавы и Высоцкого, которые мы все знаем и любим. А Грунин уже был, но
его не знают и сейчас. Почитайте его, люди, хотя бы в честь дня рождения!
Юрий Грунин
СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ
поэма
Штабиста
спешит перо
–
чтоб
сводку, как штык, в срок!
Чтоб
чётко Информбюро
впечатало
в строй строк
отвагу
и честь людей
сплочённостью
всей страны –
отчёт,
как прошёл день
Отечественной
войны.
В
отчёте – потерь счёт
и
перечень всех бед.
Но
каждый, кто жив, ждёт
хоть
малых побед свет.
В
газетных столбцах – фронт,
за
каждой строкой – бой.
Вот
– дня одного взлёт
дружинницы
фронтовой.
Из
всех боевых дней
ей день тот длиной в год.
Что
ж было в тот день с ней?
Войны
эпизод.
Вот:
На
территории, захваченной фашистами, осталось пять тяжелораненых красноармейцев.
Дружинница Клавдия Павлова взялась спасти раненых и доставить их в госпиталь.
Ползком пробралась она к опушке леса, на которой скрывались раненые бойцы.
Привязав к себе на спину первого раненого, Клавдия Павлова проползла четыре
километра и доставила его на передовой санитарный пост. Так она в течение
одного дня выручила всех пятерых раненых.
От Советского
Информбюро
(из вечернего
сообщения 24 июля 1941 года)
1
Земля
от шрапнели
в
оспинах.
Приказ
– выходить из боя.
Забрать
не успели
в
госпиталь
тяжелораненых
с поля.
Враг
вторгся на территорию.
В
плен раненых может взять –
оставшихся,
тех, которые
с
земли
не
смогли
встать.
Если
б какую рацию
или
иную связь,
чтобы
сказать им: братья,
мы
не оставим вас!
Хоть
в чёрта смоли,
в
Господа ль,
хоть
всех матери
вволю
–
забрать
не смогли
в
госпиталь
бойцов
пятерых
с
поля.
2
Оторваны
от
Родины,
от
своего полка.
Их
пятеро.
Их
спрятали.
До
времени, пока.
Укрыли
на опушке
в
высокую траву –
Там,
где она погуще,
за
насыпью, во рву.
А
что их ждёт на свете?
Безвестный
смертный тлен?
Что
есть страшнее смерти?
Страшнее
смерти – плен.
Туманятся
их взоры.
Тускнеет
солнца медь.
Плен
– пелена позора,
замедленная смерть.
замедленная смерть.
Но
вы в их волю верьте –
её
сердца несут!
Готовы
ждать до смерти
и
верить: их спасут.
3
Ты
рассчитай
и
так, и сяк.
Для
дела небывалого
ты
отчекань
в
уме свой шаг,
не
дрогни, Клава Павлова!
Пойти
на риск?
Себя
спроси.
Ты
пятерых верни, спаси.
Вся
территория пуста.
С
решением не медли.
От
тех кустов до санпоста
четыре
километра,
они
твои – четыре все,
чтоб
по пустынной полосе
пластом
переползти
и
раненых спасти.
4
Белый
свет –
четыре
стороны.
И
в нём нет
защиты
от войны.
Но
не тщись ты
сердце
бередить.
Есть
защита:
немца
–
победить!
Побеждать
–
повсюду,
каждый час,
а
не ждать,
что
победят без нас!
Мыслью
упредить
–
стократ
сильней!
Жизнью
победить
врага
сумей!
Коль
ты для дела правого
готова
на любое,
решайся,
Клава Павлова,
пройти
по полю боя!
5
От
наших позиций –
спасать
пятерых –
отважно
ползи ты
на
нервах своих.
Согнулась
рука,
подтянулась
нога.
Четыре
ползка –
четыре
шага.
Дорога
долга.
Надежда
близка.
Четыре
шага –
четыре ползка.
четыре ползка.
Характер
таков,
что
осилишь ты
и
сорок шагов,
и
четыреста.
И
тысячи, тысячи, тысячи
осилишь
ты.
Слышишь
ты?
Тише
ты!
6
Умело,
с остановками,
Подобна
серой точке –
Тайком,
толчками ловкими –
ползком,
от кочки к кочке.
Ты
в поле одна.
Хоть
цель далека,
но сердцем видна –
дойти до леска.
но сердцем видна –
дойти до леска.
Надежда
скользка.
А
воля строга.
Четыре ползка –
четыре
шага.
Ползки
– не бросок.
Встать
в рост – это риск.
Всё
ближе лесок.
Ползком
доберись!
Тишина,
как ловушка –
нагоняет
тоску.
Ну
хотя бы кукушка,
ну
хотя бы ку-ку…
А
вдруг враг атакует?
Цепью
в поле встаёт?
Не
кукушка кукует –
сердце
волю куёт.
Сколько
жить мне, кукушка,
воевать
против зла?
Вот
лесная опушка.
Я
до них доползла.
7
Не
с неба тут упала к вам
архангелом
желанным –
по
полю Клава Павлова
пришла
на помощь к раненым.
И
взвыли в сердце флаги,
и
воля жить крепка.
И
каждому – из фляги
воды
по два глотка.
И
снова в жизни зыбкой
с
самой судьбой на «ты».
Лицо
сестры – с улыбкой.
И
свежие бинты.
Приползла
ловко.
Припасла
верёвку.
Собрала
Павлова
самого
слабого,
на себя, на спину
накрест привязала.
на себя, на спину
накрест привязала.
Остальным
за насыпью
держаться приказала.
держаться приказала.
С
ними, как с родными:
–
Ждите здесь меня!
У
врага отнимем,
к
жизни всех поднимем,
не
пройдёт и дня!
Друг-браток,
ты держись,
ты
прижмись к спине!
Продержись
– это жизнь.
Мы
вдвоём – сильней!
8
Не
найти, сравнивая,
с
чем это сравнимо:
проползти
с раненым
по
пустой равнине.
Война
на белом свете.
Ты
в поле, как в бою.
И
ты за жизнь в ответе –
не
только за свою.
Равнина
степью стелется,
Дорогой
без конца,
и
вся насквозь простреливается –
навылет,
как сердца.
Твоя
дорога – светлая,
твоя
судьба светла:
во
имя милосердия
спасать
бойцов, сестра.
Дорога,
как до Бога.
Дорога,
как до звёзд.
Долга
твоя дорога.
Но
как форпост – санпост.
9
Потом
– немного отдыха
и
полной грудью воздуха.
–
Живой боец?
–
Живой.
Свои
над головой.
А
ты, хоть и устала,
но
как-то легче стало.
Преодолев
усталость,
самой
себе ответила:
там
четверо осталось.
Там
– четверо.
Ты
с Первым тут промерила
дорогу
на двоих.
Четыре
километра.
Там
четверо твоих.
Твоих
– забрать у смерти
тебя
зовёт звезда.
Для
них – опять по тверди,
где
четверо, туда.
Твои
простлались травы,
твоя
тропа, сестра,
твоя
отвага, Клава!
Пора!
С
тобой – земные недра,
свод
неба голубой.
Четыре
километра –
они
опять с тобой.
И,
хоть война сурова,
тебя
хранит судьба.
Ты
соберёшь Второго,
и
снова – на себя.
10
Где
– наши, где их позиции,
далёкие,
как полюса?
Нигде
ни души поблизости.
Нейтральная
полоса.
Пуста
полоса нейтральная,
но
вся под прицелом линз.
Дорога
такая дальняя.
Невидимой
проберись!
Второй
– потяжелее.
Тащить
почти невмочь.
А
он, тебя жалея,
не
знает, чем помочь.
Всю
волю напряги.
Порой
в глазах круги.
Но
вот перед тобой
санпост
передовой.
Сестра
сдала Второго.
Готовится
в дорогу.
Сидит
за кружкой чая.
Сидит,
душой крепчая.
И
снова от порога
на
третий раз дорога –
туда,
где наших трое
ждут
встречи миг с сестрою.
11
Никого
не встретила –
ни
врагов, ни смерть.
Своего
Третьего
ты
приветом встреть!
До
ухода с Третьим
подбодри
двоих.
Взглядом,
точно светом,
укрепи
ты их.
Сурова
твоя доля.
О,
поле без конца!
Но
снова твоя воля –
опора
для бойца.
Осиль
дорогу, Клава, –
твой
мозг повелевал, –
ведь
эта переправа
тебе,
как перевал!
Двоих
в санпост доставила,
их
принял медсостав.
Двоих
– пока оставила.
Ты
Третьего доставь!
С
надеждою в груди
ты
с Третьим перейди!
Полдела
– позади.
Полдела
– впереди.
К
спасению от смерти
дорога
непроста.
Сестра
достигла с Третьим
пределов
санпоста.
Ещё
раз перешла.
Такие
вот дела.
12
А
солнце как по кругу.
Полдневная
жара.
Пора
тебе, подруга,
в
обратный путь пора!
Ты
снова поднимаешься,
уже
не чуя ног –
полдня
по полю маешься,
как
медленный челнок.
А
где-то кухня ротная,
санпост
и старшина.
Идёт
война народная,
священная
война.
Той
песней сердце держится.
А
жизнь вся – как струна.
На
Родину надежда вся.
Народная
война.
Ты
вся – судьбою с армией,
с
семьёю фронтовой.
Вот
здесь – твоё задание,
войны
участок твой.
Вот
здесь твоя тропинка,
где
каждая травинка
под
небом на виду.
И
каждая кровинка
твердит
в тебе: дойду!
Дойдёшь
и скажешь: братцы,
я
к вам четвертый раз!
И
станешь ношу брать ты,
хоть
всё труднее брать.
13
Средь
пожухлой травы –
оба-два
друга.
То
ли двое живых,
то
ли два трупа.
Но
один под кустом
бледным
ртом шепчет:
–
Ты – с дружком.
Я
потом.
Я
чуток крепче.
Да,
Четвёртого,
распростёртого,
трудно
брать.
Трудно
Пятого,
друга
братова,
оставлять.
Верь
мне, Пятый мой,
в
ветви спрятанный,
верный
брат ты мой, –
Потерпи.
Аккуратно
я –
в
поле ратное,
и
обратно я –
по
степи.
14
Как
в фильме неозвученном,
над
полем тишина.
Вновь
повезло, везучим, вам.
Уже
санчасть видна.
Ползёшь
ты незаметно
дорогою
степной –
четвёртым
километром
с
Четвёртым за спиной.
Ещё
– шагов до ста лишь,
не
более того,
и
на санпост доставишь
Четвёртого,
его.
15
А
солнце – на закат оно.
А
пот – до самых глаз.
А
в путь тебе загадано
сегодня
в пятый раз.
Спасай
от смерти Пятого,
ни
в мысли не бросай,
Он
– твой последний, Павлова!
Спасай!
Он,
пулями распятый, –
он
кровью весь пропах.
Он
там лежит твой Пятый,
в
обмотках на ногах,
Бинтами
перевязанный,
в
глазах немая грусть.
Он
ляжет тебе на спину,
последний
этот груз.
Он
непомерной тяжестью
к
земле тебя прижмёт –
на
миг тебе покажется,
что
силы все. Но вот
ты
снова напружинишься,
вздохнёшь:
боец, прости!
Товарищ
сандружинница,
тебе
– спасать, ползти.
Тащить
бойца, не зная,
живой
он – или труп.
И
вся война – без края.
И
никого вокруг.
Лишь
где-то шорох ветра,
как будто хруст шагов.
как будто хруст шагов.
Все
сорок километров,
как
сорок сороков.
16
А
кто-то в штабе дышит,
спешит
его перо.
Под
лампой сводку пишет
для
Совинформбюро.
В
ней – ход военных действий.
Корректен
слог и строг.
Весь
уместился день твой
в
десяток плотных строк.
Ты
ж до смерти устала.
Забыла
обо всём.
И
ничего не стало:
Ты
провалилась в сон.
А
завтра утром встанешь,
увидишь
неба высь –
и
снова отчеканишь
в
себе, как клятву, мысль:
всё,
что должна сегодня я, –
всё
выполню сполна!
Идёт
война народная,
священная
война.
Август 1941-го.
Ульяновское пехотное
училище.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Поэма пролежала полвека в рукописи, а
потом была опубликована в российской газете «Ульяновская правда» 23 февраля
1993 года. А 6 марта того же года в «Ульяновской правде» было напечатано фото
плотной девушки с короткой стрижкой, в гимнастёрке, – с подписью: Клавдия
Павлова на фронте. И письмо её сестёр. Письмо предваряла редакционная врезка, в
которой написано:
«…А узнали мы о ней вот как. В «Ульяновскую
правду»» прислал поэму наш земляк Юрий Грунин. Поэму о ней, о Павловой.
Напечатали её 23 февраля. А на следующий день в редакцию со слезами на глазах
пришли сёстры Клавдии – Галина Кузьминична и Антонина Кузьминична. С ноября
сорок второго ничего не слышали они о сестре. И вот поэма. Она просто-таки
потрясла их. К сожалению, автор не был знаком с Клавдией. Написал поэму в знак восхищения
её подвигом, прочитав сводку Совинформбюро. Так что к тщетным розыскам отважной
медсестры, места её гибели он ничего не добавил и добавить не может…»
Юлечка! Здоровья Юрию Васильевичу! Поэму знаю и сейчас ещё раз освежила в памяти. Написана с таким ощущением причастности, что действительно - будто он рядом был.
ОтветитьУдалитьПричастность - точно подмечено. Спасибо, Нина Яковлевна, за Вашу сопричастность!
Удалить